У самого моря (2025)

Людмила Колонкова будто вырывается из собственного кокона. Долгожданный отпуск—и вот она уже с сыном шагает по перрону, оставляя за спиной привычные северные улицы. Внутри лёгкая тревога и надежда на передышку. Сочи встречает их густым влажным воздухом, спокойной ленью, шумом моря. Вроде бы дальше некуда бежать — но прошлое всё равно догоняет.
Семь лет назад здесь судьба столкнула Люду с Андреем. Возможно, она впервые почувствовала, что значит раствориться в другом человеке, довериться до конца. Всё оборвалось внезапно: измена, разрыв, одиночество, о котором до этого знала только теоретически. Она просто ушла, укрыла всё внутри—и ни слова не сказала Андрею о сыне.
Теперь рядом с ней Ваня. Шестилетний, любознательный, вечно что-то придумывающий. Он — её радость и её испытание. Людмила старается быть хорошей матерью, не срываться, не позволять воспоминаниям разъедать настоящее. Спокойствие неожиданно приносят маленькие детали: добродушие новоявленного соседа, Дмитрия. Этот внимательный мужчина из Томска будто случайно оказался рядом в нужный момент. Он умеет быстро ладить с Ваней, Люде не даёт тонуть в переживаниях, не боится ни глупых ситуаций, ни сложных разговоров.
Первые дни дарят легкое ощущение безопасности. Но ненадолго. Ваня начинает говорить, что в парке кто-то наблюдает за ним. Людмила не сразу воспринимает эти страхи всерьёз, списывает на воображение. А зря. Однажды мальчик исчезает. Холод в груди, паническое бегство по аллеям, хаос. Только благодаря Дмитрию она не теряет голову. Они вместе, вместе обращаются к полиции.
Оперативники первым делом звонят Андрею — тому самому. Тревога врастает в кости: мог ли он забрать сына? Или рядом кто-то совсем посторонний? Людмила постепенно перестаёт отделять внешние беды от собственных внутренних бурь. Держится на доверии к друзьям: Кораблёву и Курочкину, которые всегда на связи. Поддержка идёт не по расписанию — просто не дают ей исчезнуть в отчаянии. Поиски сына становятся для Людмилы и борьбой с прошлым, и уроком не отпускать надежду, даже когда кажется, что её уже нет.