Два капитана (2025)

Следователь Константин Романов всегда знал, чего хочет от жизни, и к своим тридцати семи годам уже почти достучался до двери, за которой его ждала должность подполковника. Принципиальный, прямолинейный и не терпящий компромиссов, он давно заработал репутацию неподкупного профессионала. Но эти качества, как выяснилось, имели и обратную сторону: открытый конфликт с влиятельными фигурами, чьи действия противоречили его представлениям о справедливости, не оставил его карьере шансов. Ещё недавно он стоял на пороге повышения, а теперь — капитан с потерянным званием и путёвкой, которую коллеги мягко называют «ссылкой». Небольшой городок Белкино — далёкий от центра, шумных дел и больших перспектив — стал его новой реальностью.
Романов учился мириться с этим. Но одно вызывало у него особенно сильное раздражение: напарница. Её повысили не только в звании — она словно всем своим видом напоминала ему, каким мог бы быть он, если бы не упрямство. Екатерина Миронова была капитаном не только по лычкам, но и по натуре: в её движениях, манере говорить, методичности сквозило самоуважение. Она заработала это сама, без сомнений, умом и трудами. Где-то между её пунктуальными отчётами и педантичным соблюдением всех формальностей Романов почти терял самообладание. Но тут же вспоминал: он здесь, потому что слишком много действовал сам, слишком часто шел напролом.
Однако долго заниматься мелкими делами им не пришлось. Первое серьёзное задание вынудило обоих отбросить предвзятость. Авиационный рейс 1105 — казалось бы, обычный маршрут, — обернулся чередой трагедий. Один мёртвый пилот, один пассажир с инфарктом. Статистика? Или чей-то расчёт? Им предстояло выяснить, как связаны эти события, и заодно проверить, почему безопасность рейсов — слабое звено местного аэропорта. Миронова сразу настроилась работать по протоколу, разбирая каждую улику и выстраивая версию шаг за шагом. Романов привычно шёл напролом, уверяя её, что ощущение правды важнее, чем бумажная работа.
Следующее дело только накалило их конфликт. Генерал Пашков погиб. Его вдова уверяла, что это трагический несчастный случай. Лицо любовницы казалось Романову презрительным холодком на фоне её слов: «Я не при чём». Без доказательств оба подозрения оставались пустыми. И здесь их различия снова дали о себе знать: для Кати были важны детали. Для него — люди. За долгими допросами, поиском мотивов и попытками выстроить общую линию работы стало ясно: ни один из этих подходов по отдельности не спасёт их от провала.
Сначала это злило обоих. Но с каждой новой зацепкой они приходили к осторожному выводу: чтобы раскрыть правду, придётся признать свою неправоту — хоть раз, хоть в мелочи. Молчаливое согласие заменило споры. Они ещё не знали, как это назвать: толерантностью, уважением или просто общим чувством. И всё же оба начали понимать: разным темпом, разными путями они приходят к одному результату.